Интервью с директором ИБДА РАНХиГС, проректором РАНХиГС, президентом РАБО Сергеем Мясоедовым.
Сергей Мясоедов - один из тех, кто стоял у истоков бизнес-образования в России: первую в стране школу для предпринимателей вместе с коллегами он создал в 1988 году. Сегодня он проректор Российской академии народного хозяйства и госслужбы (РАНХиГС) и директор Института бизнеса и делового администрирования. А в Барнаул приехал, чтобы обсудить открытие в Алтайском филиале академии программы обучения «высшему пилотажу» в предпринимательстве - MBA. Мы поговорили о том, почему бизнес-образование стоит дорого, чем ему приглянулся Барнаул и чему стоит «учить ученых» предпринимателей.
Предпринимательский талант
- Сергей Павлович, считается, что бизнесменами и управленцами могут стать далеко не все. Надо ли давать бизнес-образование всем, кто за него заплатил, независимо от их талантов, или все-таки нужен отбор? Как вы поступаете в РАНХиГС?
- Прежде всего, мы подходим к обучению серьезно. И те, кто думает, что, заплатив деньги, можно не учиться, обычно программу не оканчивают.
По нашей статистике, которую мы ведем последние 10 лет, 17% студентов, поступивших в Институт бизнеса и делового администрирования, не доходят до финальных экзаменов. Одни не успевают делать домашние задания, другие пропускают занятия. Мы понимаем их занятость, но с программ отчисляем.
В подобных случаях всегда можно восстановиться. Но при условии, что человек будет усердно работать. Ведь бизнес-школа РАНХиГС берет обязательства обеспечить качество подготовки и отвечает за свою репутацию.
Вы правы в том, что не все люди способны к управлению и бизнесу. По международной статистике талант к управлению и предпринимательству имеет 7% занятых в экономике. А дальше, как в консерватории.
Там не учатся люди без слуха - нужен природный талант. На высших курсах переподготовки топ-менеджеров тоже должен учиться человек, у которого есть предпринимательский талант. А MBA - это, по международной классификации, высший уровень магистратуры для управленцев.
- И все-таки: вы принимаете тех, кто не имеет способностей к бизнесу, или не принимаете?
- Помните, как в позапрошлом веке француз отбирал людей, чтобы обучать их пению? Если человек подходил, он говорил «шантра» (певец), если нет - «шантра па» (не певец). Как бизнес-школе определить тех, кто «не будет петь»? Тех, у кого есть талант к предпринимательству и управления?
Установить высокую, «отсекающую» входную цену на обучение. Ибо талант бизнеса в том, чтобы зарабатывать прибыль. Если вы очень успешный бизнесмен, вы возьмете эту высокую планку. Если вы до нее не дотягиваете, то, может быть, и не стоит учиться?
Люди, которые приходят к нам на программы MBA, Executive MBA и DBA (доктор делового администрирования), талантливы. У них, если продолжать музыкальную аналогию, хороший слух. Наша задача - отшлифовать их талант, поднять их до уровня виртуозов мира. Иначе говоря, хорошие бизнес-школы выполняют роль консерватории по отношению к талантливым музыкантам, которые хотят взять следующую ступень.
- Но если его бизнес еще не генерирует прибыль в таком объеме, чтобы заплатить за обучение? Он не может учиться?
- Когда я только начал заниматься темой бизнес-образования, я спросил замдекана Гарвардской школы бизнеса, очень симпатичного профессора Томаса Пайпера, почему обучение в Гарварде такое дорогое?
Он ответил: «Сергей, если ты считаешь, что хорошее образование дорого, попробуй, сколько стоит необразованность». Блестящий ответ.
И второе, что он сказал, тоже очень важно: «Деньги у бизнес-школы не могут быть целью. Наша цель - выстраивание отношений с талантливыми бизнесменам и управленцам, помощь им в оттачивании их таланта.
Чтобы это сделать, надо собрать вместе лучших преподавателей-практиков и консультантов. Чтобы достичь нашей цели, приходится тратить очень большие деньги, которые мы и зарабатываем».
Институт бизнеса и делового администрирования РАНХиГС в 2022 году вошел в топ-30 ведущих бизнес-школ Европы, по версии Financial Times. По данным опроса выпускников MBA института, он также вошел в топ-5 рейтинга бизнес-школ России. Более 10 лет является лидером народного рейтинга российских бизнес-школ, сообщает сайт РАНХиГС.
Теоретики и практики
- СМИ сообщили, что в Алтайском филиале РАНХиГС откроется обучение по программе MBA. Почему вы приняли решение организовать его в Барнауле?
- Вместе с коллегами по Российской ассоциации бизнес-образования мы не раз обсуждали, почему у нас неплохо получаются долгосрочные проекты с ведущими бизнес-школами мира (или получались до прошлого года). И в то же время нет совместных проектов с регионами.
Я объехал много регионов, но не видел там того, что называют «предпринимательским драйвом» - знаете, сколько в образовании выгоревших людей! Коллеги посоветовали мне съездить в Алтайский филиал РАНХиГС. Мы познакомились с директором филиала Игорем Панариным в Москве, я пообещал приехать в Барнаул.
И Алтайский филиал мне очень понравился. В нем видна яркая и самобытная корпоративная культура успеха. У его руководителя горят глаза, как у юноши, несмотря на то что он в образовании уже 20 лет. Мы провели в Барнауле круглый стол с участием бизнеса, я посмотрел на собравшихся - это классные люди.
Если мы вместе с Алтайским филиалом и с учетом опыта всей академии поможем этим людям сделать их бизнес более эффективным, подняться еще на несколько ступенек, то... Ради этого стоит жить!
- Здесь можно будет пройти обучение по программе МВА (мастер делового администрирования) или по каким-то еще?
- Начнем с МВА - программа стартует уже этой осенью. MBA ориентирована на практические нужды, на то, что можно внедрить уже сегодня, тогда как Eхecutive МВА - скорее на философию на ближайшие десятилетия.
А DВА - это вообще написание работы о достигнутом прорывном результате в бизнесе, о цели жизни. Если эта программа в Алтайском крае будет иметь успех, то мы сможем, как говорят на «канцелярите», языке бюрократов, этот опыт тиражировать и масштабировать.
- Для бизнеса важно находить практические решения. Какое оптимальное соотношение преподавателей-теоретиков и практиков?
- В Институте бизнеса и делового администрирования РАНХиГС на программах МВА, ЕМВА и DBA нет преподавателей без опыта работы в реальном бизнесе или управленческом консалтинге.
Привычные для университетов и тоже по своему очень талантливые профессора и доценты-теоретики у нас в ИБДА тоже есть. Но преподают только на программах первого высшего образования, где учится не имеющая практического опыта молодежь.
Основную смысловую нагрузку на программах типа МВА несут «профессора-практики». Это звание, которое присваивает Ученый совет ИБДА РАНХиГС бизнесменам, продолжающим работать в успешном бизнесе, и которым дан божий дар преподавания. Они не обязательно должны иметь ученые степени и научные звания, но обязательно должны быть успешными в бизнесе, работать в бизнесе.
Обычно наши методисты изначально помогают им создать свой курс. У нас сейчас таких профессоров-практиков более 20. На то, чтобы подобрать и сформировать их группу, ушло больше десяти лет.
Образование и культура
- Бизнес-образование в России хоть и молодое, но сформировалось, есть признанные мировым сообществом школы. Но российская экономика проходит бурную трансформацию. Должно ли меняться бизнес-образование?
- Вне всякого сомнения. Более того, бизнес-образование должно проходить непрерывную трансформацию: как писал Льюис Кэролл, надо быстро бежать, чтобы хотя бы стоять на месте. Бизнес-образование идет вслед за бизнесом, а бизнес во все времена и во всем мире быстрее всего реагирует на изменения.
Сегодня и для нас, и для серьезных партнеров России, встает вопрос: как сохранить свой бизнес? Как выстроить умные бизнес-схемы, которые позволят сохранить сотрудничество и не попасть под санкции? Как заместить уходящий бизнес из недружественных стран? Как организовать экспорт и параллельный импорт?
Когда мы в РАНХиГС проводим круглые столы, те, кто уже нашел обходные тропинки, делятся опытом. Эти люди не будут сообщать о своем опыте публично, а коллегам по российскому бизнесу расскажут. Наша бизнес-школа эти находки собирает, суммирует их и обобщает, чтобы помочь предпринимателям развивать свое дело.
- У нас еще и радикально сменился географический вектор - крупнейшим торговым партнером России в 2022 году стал, например, Китай. Обучаете ли вы работе с представителями других стран?
- Есть старая добрая пословица: «В Риме надо вести себя, как римляне». Мы должны знать деловые культуры стран, с которыми мы ведем дело. И программы хорошего бизнес-образования обязательно включают такой предмет как кросс-культурный менеджмент - управление на стыке деловых культур. Такой предмет есть и у нас.
Знаете, как я на себе выяснил особенности другой деловой культуры? Уже будучи доктором и профессором, я приехал в Торгово-промышленную палату Дании на семинар «Как делать бизнес в России». Я провел семинар. А после него мой коллега из Дании, человек без степеней и научных публикаций, сказал: «Я хотел бы сказать о недостатках в твоем выступлении».
Между тем, у нас в лоб таких вещей не говорят вообще, а старшему по возрасту и званию - тем более. В российской деловой культуре это на подсознательном уровне воспринимается плохо. А в Дании это - в порядке вещей.
Понимание таких значимых «мелочей» определяет успех бизнеса в других деловых культурах: китайской, индийской, арабской, африканской и т. д. Постепенно формируется «культурный интеллект» управленца и предпринимателя, который не менее необходим бизнесмену, чем эмоциональный интеллект".
Гибкость и адаптивность
- Есть ли такая штука как российский менеджмент, система управления по-русски?
- Существует подробное описание и англо-саксонской, и китайской системы менеджмента. А вот описания евразийской системы нет. Три евразийские страны: Россия, Казахстан, Турция. Есть экспертные оценки менеджмента этих стран, и они говорят о том, что у нас довольно много специфики, что у нас есть сильные и слабые стороны.
- Чем они отличаются?
- Есть понятие - ценностная прямая. Это прямая, на которой располагается шкала от ноля до 100 процентов. С отметкой посередине на 50 процентах. На ней выстроены ключевые параметры поведенческих культур. Их уже описано более 30.
Ключевые параметры обычно имеют парный характер. Например - «индивидуализм» и «коллективизм», или «высокое избегание неопределенности» и «низкое избегание неопределенности». И располагаются на одной или другой половине «ценностной прямой», имея вполне определенное значение.
По большинству стран мира сегодня есть замеры, которые показывают, где конкретно расположена их деловая культура на «ценностной прямой». И этом их сравнивать для разных стран и определять, где в бизнесе будет легко понять друг друга, а где потребуется специальная подготовка.
В деловой культуре России 28 из 30 параметров находятся примерно посередине - в диапазоне между 40 и 60%. Это определяет российский дуализм. То мы говорим, что у нас третий путь развития, то мы идем тем же путем, что и весь мир, ориентируемся на Европу или на Азию. И так происходит на протяжении нескольких столетий. У срединного положения есть недостатки. Но есть и достоинства.
- Гибкость?
- Гибкость, адаптивность. Российский бизнес очень легко перестраивается. Но есть, например, параметр, который располагается в зоне 90-95 процентов. Это высокая дистанция власти.
Это когда большая часть людей чувствует себя комфортно при значительном разрыве в уровнях власти в компании или организации. Когда люди подсознательно хотят, чтобы власть - в организации или в обществе - была сильной.
А самый низкий уровень дистанции власти в Скандинавии. Скажем, в Дании это можно наблюдать даже внешне на таком примере. У королевского дворца на посту стоит солдат. И он имеет право улыбаться девушкам. И девушки этим пользуются, улыбаясь ему.
Попробуйте представить, что в России девушки стоят и улыбаются стоящему на важном посту солдату. И он им отвечает широкой улыбкой, оставаясь в позе «смирно». Не получается, правда?
- И такой подсознательное уважение силы перетекает в отношения в бизнесе?
- Конечно. Это не хорошо и не плохо - это просто не так, как у других. В Китае, как и в России, тоже довольно высокий уровень дистанции власти. Но если вы начинаете делать бизнес с представителем другой деловой культуры, с низкой дистанцией власти, вам надо это понимать и психологически подстраиваться. Этому надо учиться. И этому, в частности, мы учим на программе МВА.
Госуправление и бизнес
- Одна зарубежная газета написала, что у Кремля есть секретное оружие против санкций - молодые управленцы. И назвала чиновника, благодаря которому удалось перенаправить потоки нефти в другие страны. Оказалось, этот госслужащий изучал финансы в Лондоне и работал в банке, имеет бизнесовую подготовку. Разве обучение бизнесу и госуправлению - не разные вещи?
- Управление в государственной сфере и в бизнесе довольно сильно отличаются. Но имеют и много общего. Любое управление строится на системе мотивации. А у нее есть только два инструмента: «кнут» и «пряник».
Обычно, подчеркивая различия, говорят, что госслужащий должен служить стране и народу, его к этому готовят. А бизнес зарабатывает для себя прибыль. И то и другое неточно.
Скажем, на госслужбе «служение» может быть неэффективным и часто прерываемым, потому что госслужащего могут часто переводить на другое место. И не только из-за его способностей или качества работы, а просто потому, что поменялся начальник. В какой-то мере это порождает эффект временщика. Я не утверждаю, что это массовое явление и касается всех, но оно существует. И существует во всем мире.
А цель бизнеса - зарабатывать прибыль. Что касается ее распределения, то часть ее через налоги финансирует работу государства и госслужащих, часть может направляться на социальные проекты и благотворительность.
Но и общее между программами для бизнес и госслужбы есть. И очень важно, чтобы и госслужащие и представители бизнеса уважали друг друга, помогали друг другу в решении важных для страны и людей задач, смотрели друг на друга, как друзья и единомышленники.
В этом смысле очень хорошо, что Академия народного хозяйства и Российская академия госслужбы в свое время объединились. И что Высшая школа государственного управления (ВШГУ) и Институт бизнеса и делового администрирования (ИБДА) нередко проводят занятия и встречи с интересными людьми вместе.
- Экономист и декан экономфака МГУ Александр Аузан не раз говорил о низкой договороспособности наших с вами сограждан как об одной из главных проблем - люди не понимают и не хотят понять друг друга.
- Александр Александрович недавно выпустил книгу «Культурные коды экономики». Великолепное исследование, которое отвечает на вопрос: почему в России с ее лучшими в мире инженерами такая низкая производительность труда?
И вот в РАНХиГС мы размышляем о том, как спокойно, эволюционно и без рывков стать эффективнее, производительнее. В России очень талантливый народ - нам бы еще научиться ему не мешать самореализовываться. Когда вы доверительно спрашиваете бизнес, чем вам может помочь государство, какой обычно слышите ответ?
- Не мешать?
- Не мешать. Любимая фраза Форда: лучший менеджер - тот, кто не мешает талантливым людям в компании самореализовываться. В этом смысле я вижу позитивные изменения. Что сейчас говорит менеджмент российских средних и крупных компаний? Повеяло духом возможностей 1990-х годов.
Сейчас государству нужно, чтобы бизнес занял освободившиеся ниши, наладил параллельный импорт, нашел новых партнеров по экспорту, потому что нужно двигаться быстрее. И поэтому постепенно снимаются многие ограничения - к сожалению, происходит это медленно. И все же бизнес вздохнул или пытается вздохнуть полной грудью.
Большой и средний
- Я тоже знаю такие позитивные примеры. В Барнауле завод прецизионных изделий научился делать топливные системы для дизельных двигателей не хуже немецких. После ухода немецкой компании он вдвое увеличил производство.
- А я вам приведу мой любимый пример, о котором я услышал в Самаре. На конференции выступил предприниматель, у которого работает семь маленьких предприятий по производству запчастей для автомобилей. Последние 10 лет для него были тяжелыми.
Ему фактически не давали поставлять запчасти для крупных автомобильных заводов, где производились иномарки. А сейчас, когда поставки запчастей к иномаркам идут в страну с трудом, все его семь предприятий работают «по 48 часов в сутки».
И он говорит, что таких возможностей для роста бизнеса, развития, совершенствования качества, выхода на новые проекты у него не было никогда. Вот такой бизнес надо поддерживать, в том числе по линии образования.
- Какие задачи в этом смысле ставите вы как руководитель Института бизнеса и делового администрирования?
- Для таких предпринимателей нужны специальные программы и специальные подходы, и мы над ними серьезно думаем.
Наша национальная экономика может быть представлена как два круга. Один - большой: это крупнейшие окологосударственные компании - такие, как Сбер, ВТБ, «Росатом», «Лукойл», «Газпром» и так далее. О них все говорят и пишут, они определяют лицо экономики.
Но в период турбулентности эти компании в силу масштабности, в силу их близости к политике не могут быстро двигаться. Герман Греф когда-то обещал, что научит слона танцевать в посудной лавке. Что ж, слон действительно танцует. Но все-таки танцует не так быстро, как маленькие слоники.
Второй круг - малый: в нем средние и крупные предприятия, уже сложившийся негосударственный сектор, составляющий 22% национальной экономики. Их создали люди состоявшиеся, самоломанные и с самоуважением.
Все экономики мира держатся именно на этом сегменте - там инноватика, там гибкость. В Китае, например, они составляют 51% национальной экономики. В мире такие компании называют «скрытыми чемпионами XXI века». Почему?
Потому что они несут новое. Но о них мало говорит и пишет пресса. И вот мне кажется, что такие же «скрытые чемпионы», работающие на нашей национальной почве - наша надежда.
(Нет голосов) |
